Александр Зусманович
1902 – 1965
Политика государственного антисемитизма в СССР в послевоенный период начала набирать серьезные обороты в конце 1947 – начале 1948. В 1948 была начата антисемитская кампания, которая сопровождалась увольнениями евреев с государственных и военных должностей, а также их арестами. Выдвигались обвинения в «безродном космополитизме», «троцкизме», «сионизме» и враждебности к русскому народу, советскому патриотизму и тому подобное. Большая группа известных еврейских общественных и культурных деятелей была обвинена в «шпионаже» и многие были расстреляны (например, дело советского «Еврейского антифашистского комитета»).
Не обошли эти послевоенные сталинские репрессии и нашего героя. В 1949 году фронтовой подполковник, начальник седьмых отделов политуправлений РККА (моральный упадок войск противника) четырех фронтов, кавалер Орденов Красного Знамени, дважды Красной Звезды и Отечественной войны, один из самых известных африканистов СССР, известный сотрудник комсомола, Профинтерна и Коминтерна... в один момент стал «не тем человеком».
12 марта 1949 году во Львове сотрудниками 2-го Управления МГБ УССР был арестован Зусманович Александр Захарович, 1902 года рождения, уроженец г. Хортица Запорожской области, еврей, гражданин СССР, член ВКП(б), на день ареста работал заведующим кафедры международного права Львовского государственного университета имени Ивана Франко.
Его обвиняли в связях с иностранными разведками; в том, что с 1928 года был троцкистом, а также в своем окружении вел антисоветские разговоры, в которых придерживался англо-американской ориентации.
Первые допросы состоялись во Львове, а затем Зусмановича перевезли в Киев и посадили во внутреннюю тюрьму МГБ УССР. Здесь будет происходить все следствие.
Параллельно с арестом прошли обыски в его квартирах во Львове, Киеве и Москве. Эти обыски по своему характеру скорее напоминали грабеж.
Так, в различных местах были изъяты: печатные статьи арестанта на иностранных языках (следует отметить, что он владел немецким, английским, французским и испанским языками), рукопись докторской диссертации «Крах германских планов на Балканах и их военно-политические последствия», личные документы, книги авторства Зусмановича «Абиссиния» и «История Профинтерна в конгрессах» и другое.
Кроме выше указанного, в разных местах также изъяли: печатную машинку, фотоаппарат, портсигар, женские часы (2 шт.), охотничий кинжал и тому подобное. Непонятно, какое отношение эти вещи имели к следствию или обвинению.
Единственным серьезным нарушением, которое обнаружили во время обысков, было то, что в московской квартире Зусмановича нашли ряд документов времен Второй мировой войны, что имели гриф «сов. секретно» и права хранить их дома он не имел.
После этих «налетов» на квартиры Зусмановича, его жена, актриса Кузьмина Евгения Николаевна (это была уже его четвертая жена) обратилась к сотрудникам МГБ с просьбой вернуть научные работы мужа. Последние вернули, только крупицу от изъятого — некоторые документы, связанные со служебной деятельностью в университете имени Франко, однако большинство изъятого так и осталось при следственном деле.
Александр Зусманович родился в семье ремесленника-кустаря. Он потерял отца, когда ему был всего один год, поэтому дальше воспитанием сына занималась только мать. Несмотря на это, он смог получить по крайней мере неполное среднее образование, окончив в 1917 году 5 классов реального училища в Запорожье. Но революционные события, которые набирали обороты в Российской империи, помешали дальнейшему обучению.
Зусманович стал революционером, до апреля 1918 года он находился в Красной Гвардии в Запорожье, а с 1918-го до 1922-го — в Рабоче-крестьянской Красной армии. Сначала политбойцом, политруком роты, комиссаром полка, и наконец помощником комиссара полка отдельного кавалерийского дивизиона. Интересно, что на политическом поприще в армии он работал и во время Второй мировой войны, но об этом чуть позже.
К сожалению, об этом периоде жизни Зусмановича, как и о первых годах его работы на партийном поприще, мало сведений. Известно, что он стал членом ВКП(б) в 1919 году, а после демобилизации из РККА занимал следующие должности:
октябрь 1922 – сентябрь 1923 — председатель Заливнянского волостного комитета бедноты Гуляйпольского уезда;
сентябрь 1923 – май 1925 — учился в губсовпартшколе в Днепропетровске, после окончания которой – работал инструктором Губкома КП(б)У (Губернский комитет коммунистической партии большевиков Украины) в Днепропетровске в отделе по работе среди национальных меньшинств;
декабрь 1925 – июнь 1926 — инструктор Запорожского оргкомитета КП(б) У, а затем избран секретарем окружного ЛКСМУ (Ленинский коммунистический союз молодежи Украины), где работал до февраля 1927.
Работая секретарем окружного ЛКСМУ в Запорожье, Зусманович был избран в ЦК Комсомола Украины, а с февраля 1927 года избран представителем ЦК ЛКСМУ в Исполнительном комитете коммунистического интернационала молодежи (ИККИМ), где работал до октября 1928 года в Москве. Сначала был председателем международной комиссии по связям, представителем украинской делегации, а также секретарем российской делегации ВЛКСМ в ИККИМе.
Этот скачок в карьере Александра Захаровича очень интересовал следователей МГБ. Его обвиняли в том, что уже работая в Запорожье, он вошел в тесный контакт с троцкистами Запорожского оргкомитета КП(б)У, выполнял их задания по подбору молодых кадров, которые тоже разделяли троцкистские идеи, и благодаря содействию своего руководства был избран в ЦК ЛКСМУ.
Зусманович отрицал эти обвинения, он признавал, что часть сотрудников и руководства в Запорожье, а также уже в ИККИМе действительно были троцкистами, но работать рядом с ними еще не значит самому быть троцкистом. Хотя во время одного из допросов он сам признался, что мол: «В троцкистской оппозиции я не был, но сочувствовал им».
Следствие не удовлетворяло такое развитие событий. Зусманович «враг народа», «троцкист», а еще имел контакты с иностранными разведками. Поэтому все его объяснения — это лишь отговорки, получить правду можно лишь со временем, а также если применить определенные специфические методы ведения следствия.
27 апреля Зусмановчу сменили следователя, отныне с ним почти всегда будет «общаться» — заместитель начальника 2-го отдела следственной части МГБ УССР Гузеев и исключительно ночью. Первый допрос состоялся во временном промежутке — 22:45–6:00, второй 22:10–6:00, третий 22:30–6:00 и последующие также в это время.
В этом был сухой расчет следователя — не давать арестанту спать. Дело в том, что по распоряжению внутренней тюрьмы МГБ подъем был в 6:00, а отбой в 23:00. В течение дня заключенным запрещалось спать или просто ложиться, они должны были стоять, если надзиратель замечал нарушения, то сразу заходил в камеру и «воспитывал» нарушителя.
Гузеев рассчитывал, что Зусманович, который будет лишен сна, быстрее «расколется». Применяли в это время к нему и другие запрещенные методы следствия, в частности избиение. Все это в скором времени дало положительный для следствия результат. Зусманович во всем «признался».
Он рассказывал, что примкнул к троцкистам еще работая в Запорожье, что именно благодаря их поддержке был избран в ЦК ЛКСМУ и впоследствии уже в ИККИМе также установил связь с троцкистами, которые были в этой структуре. Он также рассказывал, что получал от своего руководства троцкистскую литературу и распространял ее среди молодежи, при этом Александр Захарович отмечал, что эта литература в то время была официальной и вовсе не запрещенной, как, например, «За ленинизм или троцкизм» и другая.
Гузееву удалось прописать довольно интересный «сценарий», хотя также с ошибками, об агенте Рейхсвера Зусмановиче. Согласно ему Зусманович, когда был в ИККИМе, поддерживал дружеские связи с троцкистом, вторым секретарем Комитета Хитаровым Рафаэлем. Сам Хитаров с 1922 года работал в Веймарской Германии на заводе «Сименс» и в 1927 году был отозван в Москву.
С того времени Хитаров начал рассказывать Зусмановичу о Германии, как она восстанавливается после войны, а также убедил последнего, что СССР должен помогать немцам и предложил ему стать агентом военной разведки Рейхсвера (Вооруженные силы Германии).
В это время Александр Захарович как раз имел командировку в Германию, где должен был выступить в Штутгарте на Конгрессе европейской молодежи, а также в Берлине накануне праздника Международного дня молодежи.
Исходя из этой ситуации, другой троцкист, работавший заведующим агитпропотделом ИККИМа — Курелла Альфред, подготовил для Рейхсвера пакет с документами и через Зусмановича передал его в Берлин.
Последний задачу выполнил. Самое интересное, что он не мог вспомнить ни фамилии человека, с которым встречался в Берлине, также он не знал, что было в пакете, а еще немецкий разведчик якобы расспрашивал Зусмановича определенные сведения об РККА, хотя, что именно он рассказал разведчику, Александр Захарович также не мог вспомнить.
Вся эта история с работой на Рейхсвер выглядела весьма сомнительной, но следователь Гузеев так не думал, он был доволен сведениям, которые ему удалось «получить» во время допроса.
Но на этом следователь не остановился. На вопрос, продолжал ли Зусманович свою шпионскую деятельность, тот ответил утвердительно. Он рассказал, что по возвращении из Германии получил от Хитарова другую задачу. Неоднократно Александр Захарович посещал Главразведупром РККА и там работал с секретными разведывательными сводками и оперативными документами по линии Индии и Китая, делал из них выписки и передавал Хитарову.
Каким образом сотрудник ИККИМа получал доступ к этим документам, да еще и делал себе заметки, следователя, конечно, не интересовало. Он был доволен, что в этой части шпионская деятельность была доказана, а Зусманович все протоколы допросов подписал, то есть «признался».
В октябре 1928 года срок пребывания Зусмановича в ИККИМе закончился и он переехал на работу в Узбекистан, где уже к июню 1929 года работал заместителем заведующего агитпропотделом Ташкентского окружкома КП(б) У в г. Ташкент.
Здесь с ним произошла неприятная история. Весной 1929 года, когда он выступал на пленуме окружкома, его доклад был воспринят секретарем этой структуры, как троцкистский и «правого» уклона.
Ситуация с докладом Зусмановича была довольно непонятной. То ли он позволил себе сказать лишнего или его просто хотело выжить из Ташкента тамошнее партийное руководство, но так или иначе над ним начали сгущаться тучи и Узбекистан он решил покинуть.
Для этого еще и вышел удобный случай — он хотел поступить в Институт красной профессуры, поэтому под этим предлогом в июне покинул Ташкент и вернулся в Москву.
В Москве он начал подготовку к поступлению в Институт, но в это время его бывшие товарищи из ИККИМа предложили отправиться на экскурсию вокруг Европы, Зусманович с радостью согласился.
И хотя экскурсия была санкционирована Политбюро ЦК КП(б), это не могло не заинтересовать следователей МГБ в 1949 году. Их арестант посетил: Германию, Бельгию, Нидерланды, Англию, Португалию, Испанию, Италию, Грецию и Турцию — это же фактически мог быть «целый букет связей с иностранцами». Чекисты ужасно хотели доказать, что в этих странах экскурсанты встречались с иностранными троцкистами, но здесь Зусманович был несокрушим и настаивал на том, что экскурсия имела только ознакомительный характер и должна была способствовать расширению кругозора ее участников.
По возвращению из поездки, Александр Захарович устроился на работу в Профинтерн. Это была международная организация профсоюзов, существовавшая в 1921–1937гг. Целью Профинтерна была координация действий на разных этапах между коммунистическими профсоюзами, коммунистами и коммунистическими организациями, которые действовали в массовых профсоюзах разных стран.
Здесь Зусманович проработал до января 1933 года, занимая такие должности: заместитель заведующего организационным отделом, а затем заместитель председателя международного профкомитета (с весны 1930); в это же время он учился в Институте красной профессуры.
Однако следователя Гузеева, как всегда, мало интересовала непосредственно работа Зусмановича, ему была интересна и в дальнейшем троцкистская линия. В то же время чекисты не забывали допрашивать заключенных и по параллельным делам, которые они вели. Таким было дело Соломона Лозовского, еврея, который был Генеральным Секретарем Профинтерна в течение всего времени его существования и был арестован буквально на несколько месяцев раньше Зусмановича.
Итак, по словам последнего, Лозовский отклонялся от принципов ленинского интернационала в руководстве Профинтерном, оппозиционным к нему был его заместитель Айкас Кастаньян. Зусманович примкнул к кругу поддержки последнего.
Описывать все хитросплетения этого противостояния на самом деле нет смысла, поскольку наиболее вероятно оно принадлежало перу самого следователя Гузеева. Но в нескольких словах, Лозовский и Кастаньян боролись между собой за власть, обе стороны были «полностью пропитаны» троцкизмом и др. Единственное, что следует добавить, это то, что в 1952 году Лозовский будет расстрелян по сфабрикованному делу.
Но возвращаясь к теме троцкизма, то следователь снова как-то очень интересно прописал это в допросе якобы словам самого Зусмановича. Упомянутая группа Кастаньяна, в которую входило около 10 человек, часто проводила собрания, прикрывая их «пьянкой, танцами, игрой в шахматы или домино ...», а за этим занавесом они обсуждали вопрос, как использовать профсоюзное движение в троцкистских целях.
Несмотря на то, что в этом же протоколе допроса было отмечено, что все эти разговоры имели всегда теоретический характер и никогда не переходили в какую-то практическую плоскость — для следователя этого было достаточно. Он уже второй раз доказал, что Зусманович «троцкист».
Но вернемся из застенков внутренней тюрьмы МГБ в 1933. В январе этого года Зусманович получил своеобразное повышение, а именно перешел на работу в Коминтерн. Эта международная организация коммунистических партий существовала с 1919 и до 1943, когда была ликвидирована Сталиным по требованию союзников.
Здесь в течение трех лет Александр Захарович работал помощником заведующего сектора колониальных стран. В то же время он работал заведующим кабинета научной ассоциации по изучению национальных и колониальных проблем при Красном университете трудящихся Востока (КУТВ).
Здесь следует подробнее остановиться на научной, а не партийной карьере Зусмановича. Еще в период своей работы в Профинтерне он одновременно был заместителем председателя Международного профсоюза комитета по африканских организациях (1929-1932), был преподавателем КУТВ и Международной Ленинской школы, а также работал в африканской секции КУТВ. Вообще весь период с 1929 по 1936 у Зусмановича был неразрывно связан с африканистикой.
Именно на этот период приходится самая плодотворная научная деятельность Зусмановича. Всего за несколько лет выходят его работы: Принудительный труд и профдвижение в негритянской Африке, 1933; Антиимпериалистическое движение и борьба за единый фронт в Южной Африке, 1935; Абиссиния, 1936 и ряд других.
Однако в 1936 как партийный, так и научный взлет Зусманович закончился падением. Ситуация была довольно банальной, но дорого стоила Александру Захаровичу и связана она была с африканцем по фамилии Сакс.
Летом 1934 года в КУТВ обратился за помощью африканец, приехавший в СССР для работы на стройке. Именно в это время в Африке происходила забастовка работников швейной и пищевой промышленности. Зусманович, который очень интересовался этими процессами, но в то же время мало что о них знал, предложил Саксу провести лекцию для студентов и сотрудников КУТВ по поводу упомянутой проблемы, что и было сделано.
Казалось бы, ничего такого в этом не было и это был рядовой случай, но Сакс оказался троцкистом, о чем уже в 1936 донес один из студентов КУТВ. Так, как инициатива этой лекции принадлежала Зусмановичу, то было начато расследование. В ходе его было обнаружено, что он получал письма из Южной Африки, подарки от бывших студентов-африканцев КУТВ, но самой большой проблемой был троцкист Сакс, которого Александр Захарович допустил к сотрудникам и студентам.
В результате расследования, после публичных обвинений, и в т. ч. в "потери бдительности", Зусманович был уволен со всех постов в системе Коминтерна, но не арестован. Или в этот момент учли его предыдущие заслуги, или то, что нарушение было не таким уж и серьезным, или просто потому, что «Большой террор» начнется только через год, или учитывая все эти факторы — Зусмановичу повезло, он остался на свободе.
После такого стремительного карьерного падения Зусмановичу пришлось резко изменить свою деятельность. На первых порах он даже работал помощником директора цементного завода «Мостерразит», а затем с апреля 1937 по декабрь 1939 Александр Захарович был директором современного театра Управление по делам искусств в Москве.
В 1937 в НКВД решили взять на крючок Зусмановича и завербовать его. Особенно выхода у него в это время не было, во-первых, уже полным ходом шли репрессии против троцкистов, которые могли задеть и его, во-вторых, НКВД — был не тем органом, которому можно было отказать.
Зусманович стал агентом советской госбезопасности и действовал под псевдонимами «Икс», а впоследствии «Поливанов».
О работе Зусмановича как агента известно очень мало. То, что мы знаем — это, что он был завербован уже когда работал директором театра и должен был заниматься слежкой и разработкой администратора этого же театра, которого подозревали в шпионаже в пользу Греции и связям с греческой миссией.
Агентурное сотрудничество «Поливанова» с органами НКВД продолжалось до начала германо-советской войны. Учитывая то, что в справке на агента не указано никаких его заслуг, то можем предположить, что и само сотрудничество Зусмановича никому не навредило и было для него скорее формальным спасением от репрессий, чем действительно преданным служением органам.
С началом Второй мировой войны дела Зусмановича постепенно начали налаживаться. Вспомнили о его опыте работы как международника в Профинтерне и Коминтерне. И уже с февраля 1940 года и до начала германо-советской войны он был преподавателем курса международных отношений Военно-политической Академии им. Ленина.
После нападения Третьего Рейха на СССР Александр Захарович идет в РККА, где прошел всю войну, сначала как старший инспектор, а затем на должностях начальника 7-го отдела политуправлений Калининского фронта, Черноморской группы войск Кавказского фронта, Степного фронта (20 октября 1943 переименованного во 2-ой Украинский фронт).
Основной задачей 7-ых отделов было убеждение вражеских солдат и офицеров в несправедливости нацистской агрессии против Советского Союза и других стран, в бесчеловечности преступного нацистского режима, в необходимости заканчивать для себя войну и сдаваться в плен.
О деятельности Зусмановича во время германо-советской войны говорят его награды, он – кавалер орденов Красного Знамени, дважды Красной Звезды и Отечественной войны, также был награжден медалью «За оборону Кавказа» ну и конечно «За победу над Германией в Великой Отечественной Войне».
Война никогда не велась в белых перчатках, а тем более Вторая мировая. Преступлений было достаточно не только в рядах Вермахта, но и в рядах РККА. Такие преступления, к которым мог быть причастен Зусманович, начали искать следователи МГБ в 1949 году.
Александр Захарович не был ни мародером, ни насильником, ни тем более военным преступником, но определенные «грехи», по мнению следователя, во время войны он таки имел.
Когда РККА в 1944 году стала занимать территории оккупированные Румынией (часть Винницкой и Черновицкой областей Украины), то Зусмановичу как руководителю 7-го отдела политуправления 2-го Украинского фронта срочно нужен был человек, который бы знал румынский, для перевода листовок к румынским солдатам, а также захваченных у них документов, а самое главное хорошо ориентировался на местной территории.
Такой человек нашелся, им был Виктор Фроимович Епельбойм. Он, бывший адвокат из Черновцов, очень хорошо знал местность, а также владел румынским, поэтому сразу стал переводчиком Зусмановича.
Проблемой было то, что Александр Захарович не успел официально оформить Епельбойма как сотрудника 7-го отдела, а потому выдавал ему фиктивные справки о том, что тот является красноармейцем, при этом сам Зусманович нередко подписывался начальником военной части, кем конечно не являлся. На это прегрешения еще можно было закрыть глаза, все-таки война, срочно нашелся нужен человек, ну и пусть, в одной ли воинской части такое было.
Однако проблема была в другом, Зусманович, как донесли «добрые люди», не провел полной проверки биографии своего переводчика. А, как оказалось, Виктор Фроимович был родом из Хотина из известной сионистской семьи и сам был сионистом. Для Зусмановича — это не было никаким препятствием, но для следователя Гузеева — это был очередной «грех» Александра Захаровича.
Похожая история произошла с нашим героем в апреле 1944 года, когда советские войска уже начали захватывать непосредственно румынские территории. Тогда на фронт прибыл корреспондент Всесоюзной радиокомпании — Иссак Константиновский. Он был уроженцем Бессарабии и, как и Епельбойм стал полезным Зусмановичу как переводчик и человек, который знал местность, людей и их обычаи.
Константиновский очень часто находился при Александре Захаровиче и высказывал определенные сожаление по поводу того, что территория Румынии будет оккупирована СССР, ведь здесь очень много было сделано англичанами, начиная от дорог, заканчивая заводами. Из этих слов следователь Гузеев сделал вывод, что Константиновский был агентом английской разведки.
Зусманович в свою очередь рассказывал на допросах, что в общении с Исааком, как военным корреспондентом, рассказывал ему о количестве армий 2-го Украинского фронта, вооружение и тому подобное.
После этого следователь МГБ сделал вывод, что Зусманович как офицер РККА передавал сведения английской разведке и был ее шпионом, в чем Александр Захарович вынужден был «признаться», то есть подписать протокол допроса.
То, что Великобритания в 1944 была союзником СССР, или то, что Константиновский был советским военным корреспондентом, следователя Гузеева мало интересовало. Забегая вперед, стоит отметить, что на 1949 год Констанстиновський проживал в Москве и никаких вопросов у МГБ к нему не было. Его даже не арестовали, просто тогда это была лишь еще одна строчка в сценарии этой трагикомедии, который писал Гузеев и под называнием - «следствие».
Но видимо действительно серьезным обвинением для Зусмановича стали кражи и мародерство, которым занимался один из сотрудников вверенного ему отдела — Аркадий Штейнберг.
То, что в РККА было популярным наживаться различными ценными вещами на оккупированных, то бишь, только что освобожденных территориях, — не секрет. Такие обвинения выдвигали даже маршалу Жукову. Вот и Штейнберг решил сам нажиться на территории Румынии, а также помочь в этом своему начальству.
Следствию не удалось доказать того, что Зусманович сам или при посредничестве Штейнберга участвовал в грабеже румынского населения. Однако он передавал Штейнбергу заказы на те или иные вещи (например, дорогие ковры) от начальника политуправления 2-го Украинского фронта Тевченкова.
Когда же об этих «оборудках» стало известно в СМЕРШе, началось расследование. Самого Штейнберга арестовали, а Зусманович как его непосредственный начальник был отстранен от должности руководителя 7-го отдела.
Однако следующая работа, на которую его отправили, была далеко не худшей. В январе 1945 года Александр Захарович стал заместителем военного коменданта, занятого РККА в то время г. Будапешт. Здесь его ждали уже другие, не менее интересные «шпионские игры».
Жизнь в Будапеште была далеко не та, что на фронте. Зусманович постепенно привыкал к спокойной жизни, посещал театр и оперу. Во время одного из таких спектаклей он познакомился с примой-балериной Будапештской оперы Мелиндой Оттрубай.
Мелинда происходила из известной венгерской семьи, ее отец долгое время был президентом Высшего регионального суда Будапешта. Сама же Мелинда была довольно талантливой актрисой и балериной. Еще до войны в 1939 году она снялась в двух полнометражных фильмах, а в 1944 году в возрасте 24 лет стала примой. Забегая вперед, стоит сказать, что в 1946 Мелинда станет принцессой, когда выйдет замуж за принца Павла V Эстерхази де Галанта, представителя известной венгерской династии.
Зусманович во время одного из допросов так описывал свое знакомство с примой: «... в марте 1945 я познакомился с примой-балериной бывшего королевского театра Оттрубай Мелиндой. Ее красивая внешность и успех на сцене привлекли меня, и я вступил с ней в интимную связь. Увлекшись Оттрубай, я не буду скрывать от следствия того, что в определенной степени потерял голову ... »
Мы уже упоминали о том, что Александр Захарович был, так сказать, «ценителем» женщин, он был 4 раза женат. И эта связь с примой в принципе не имела для следствия никакого значения, если бы не одно, но...
Во время одного из выступлений в опере Мелинда познакомила Зусмановича с представителем Союзно-контрольной комиссии, майором армии США Курцом. Последний, как и Зусманович, был евреем, но эмигрировал из Венгрии в США и теперь был в Будапеште уже как офицер американских войск.
Между Курцом и Зусмановичем завязалась дружба. Шел май 1945 года, и война в Европе закончилась. Курц неоднократно сочувствовал Александру Захаровичу из-за его увольнения с должности начальника 7-го отдела политуправления 2-го Украинского фронта, а также отмечал, что американцам известно, что в СССР после окончания войны начали снимать евреев из всех важных государственных или военных должностей.
Зусманович разделял эти взгляды, а также немного жаловался на жизнь в самом СССР, о том, что колхозная система ведения хозяйства не дает желаемых результатов, страна очень обеднела за период войны и в Союзе начинается голод.
После таких разговоров Курц заявил, что Зусманович, как человек — очень близкий американцам и он предлагает ему работать на американскую военную разведку. На что Александр Захарович согласился.
В начале июня Зусманович на короткое время для отдыха вернулся в Москву, а затем обратно в Будапешт, тогда у них состоялась еще одна встреча с Курцом. На ней Александр Захарович рассказывал о параде победы в Москве, рассказал также определенные данные о настроениях населения в СССР и то, что войска 2-го Украинского фронта передислоцируются на Дальний Восток.
Больше встреч с майором армии США у Зусмановича не было, так как с июля последний был переведен для работы старшим инспектором Союзно-контрольной комиссии в Румынии.
Интересно, что на следующих допросах, которые происходили не только в присутствии следователя - «сценариста» Гузеева, а также при участии прокурора Зусманович резко отрицал, что американского майора звали Курц, он вообще не мог вспомнить его фамилию. Довольно странно, для человека, который тебя якобы завербовал.
Также Александр Захарович настаивал на том, что фактически никакой вербовки в американскую разведку не было, так как он не подписывал никаких документов, а это были лишь несколько встреч и бесед с загадочным майором.
На самом деле, еще раз становится видно, что дело Зусмановича шилось «белыми нитками». В этой всей будапештской шпионской истории правдивым выглядит только контакт Александра Захаровича с примой Мелиндой, которая подарила ему несколько своих фотографий. А вот американская разведка, вербовка и майор Курц — это опять же плоды выдумок следователя Гузеева.
Проработав в Румынии по октябрь 1945 года Зусманович вернулся в Москву, где был демобилизован в звании подполковника и после короткого отдыха решил продолжать свою научную деятельность.
В феврале 1946 года он поступил в докторантуру в Институт мирового хозяйства и мировой политики в Москве. Работал над докторской диссертацией на тему: «Крах германских планов на Балканах и их военно-политические последствия». Но завершить докторантуру ему не удалось, потому что под предлогом борьбы с космополитизмом в августе 1947 года его отчислили из института.
Не имея другого выхода, он принимает предложение переехать во Львов, где до дня ареста будет работать во Львовском государственном университете им. Ивана Франко. Сначала как доцент кафедры политэкономии читал курс политики и экономики капиталистических государств, впоследствии стал заведующим кафедрой международного права этого же университета и продолжал преподавательскую деятельность.
Но даже во Львове находились определенные «доброжелатели», которые считали необходимым сообщить компетентным органам об определенных высказывания Зусмановича.
Так, один из преподавателей ЛГУ им. И. Франко Бродский сообщал в МГБ, что: «... Зусманович, работая в университете, среди преподавателей выражал свою обеспокоенность отношением к евреям в СССР. Он, в частности, сказал, о том, что их притесняют, их снимают с руководящих должностей, а также рассказывал о государственном антисемитизме в СССР. Также в одной из бесед, Зусманович назвал одной из причин своего перевода с Москвы во Львов — его еврейское происхождение...»
У МГБ уже было достаточно компрометирующего материала на Зусмановича, а государственная политика этих лет только позволила его реализовать. Александра Захаровича, как уже отмечалось, арестовали 12 марта 1949 года во Львове.
Так называемое «следствие» над Зусмановичем продолжалось в течение полугода и было окончено 23 августа 1949 году. Медицинская комиссия признала его здоровым и годным к физическому труду. На следующий день было утверждено обвинительное заключение. Чтобы несколько подытожить весь процесс следствия, а также показать абсурдность обвинения, приведем основные его пункты. Александра Захаровича обвиняли в том, что:
В 1926 году в г. Запорожье присоединился к троцкистской организации, для которой по заданию активных троцкистов устанавливал антисоветски настроенную молодежь и распространял среди них троцкистскую литературу;
Работая в ИККИМе, а затем Профинтерне, был связан с существующими в то время троцкистскими группами, принимал участие в нелегальных собраниях, на которых обсуждались вопросы борьбы с партией. Кроме этого, работая в Коминтерне, установил связь с прибывшим из Африки троцкистом Саксом, перед которым расшифровал методы работы Коминтерна;
В 1927 троцкистом Хитаровым был завербован для шпионской работы в пользу немецкой военной разведки. Тогда же по заданию немца-троцкиста Курелла выезжал в Берлин для передачи и получения шпионских данных от одного немецкого агента. После возвращения из Германии продолжал собирать шпионские сведения для немецкой разведки;
Пребывая в РККА, окружил себя преступным элементом, занимался передачей секретных данных, а весной 1945 года в г. Будапешт через балерину Оттрубай установил связь с майором американской армии, клеветал на жизнь в Советском Союзе и передавал ему сведения шпионского характера о СССР;
Работая во Львовском госуниверситете, занимался антисоветской агитацией.
Поспешили чекисты также уничтожить и научные работы Зусмановича, которые были изъяты у него при обыске. Так, в огонь попали: тезисы его докторской диссертации, различные печатные статьи, тетрадь под названием «Записки о Есенине» и многое другое.
Отдельным постановлением было определено, что Александра Захаровича как социально опасную личность после осуждения следует направить для отбывания наказания в Особые лагеря МВД СССР.
Кроме этого, Зусмановича лишили права на суд, к слову, это право гарантировалось Конституцией СССР. Его дело отправили на рассмотрение внесудебного органа — Особого Совещания, где дела заключенных рассматривались без их участия, а также без участия защиты.
Так, решением Особого Совещания при МГБ СССР от 15 октября 1949 года Зусмановича Александра Захаровича признали виновным в совершении преступлений по ст.ст. 54-1 «б» (измена Родине военнослужащим), 54-10 ч.II (антисоветская агитация и пропаганда), 54-11 (участие в организациях, ведущих подготовку, или совершивших контрреволюционные преступления) Уголовного кодекса УССР и приговорили к отбыванию наказания в советских концлагерях сроком на 25 лет. Первоначально его должны были отправить в «Озерный» особый лагерь МВД СССР.
Казалось бы, чекисты могли праздновать победу, но было, но... В Москве забыли включить в свое решение конфискацию денег (речь шла о 27 500 рублей), а также всех ценностей, которые были изъяты в Зусмановича во время обысков. Поэтому очередным решением Особого Совещания при МГБ СССР от 1 июля 1950 года принято решение деньги и ценности конфисковать в пользу государства. Грабить, так грабить.
После такого несправедливого осуждения, как Зусманович так и его жена Евгения Кузьмина просто засыпали различные советские инстанции письмами с просьбой об освобождении Александра Захаровича, из-за необоснованности его обвинений и фальсификации дела.
В одном из таких обращений Зусманович отрицал все обвинения и описывал как проходило так называемое «следствие»: «... нечеловеческие пытки, лишение сна, карцер, ежедневные избиения — вот чем «выбивали показания» эти работники и заставили подписать все эти фальшивки».
Но ответ на все эти обращения был один — «в пересмотре решения по делу отказать».
О пребывании Зусмановича в лагерях, а также некоторые детали его биографии оставил в своих воспоминаниях другой заключенный Я. Этингер:
«…Разумеется, эта публика вызывала, мягко говоря, неприязнь у основной массы заключенных. Я был свидетелем того, как одного из этих «идейных коммунистов» здорово избили в бараке, а другого, по слухам, в соседнем лагере просто убили.
Но среди этих бывших «ура-коммунистов» попадались лица, которые постепенно освобождали свою голову от марксистско-ленинских догм и начинали, хотя и с большим трудом, понимать, по чьей вине они оказались в лагере. К ним постепенно приходило осознание того, что виновником является не только Сталин — уже это было прогрессом, — а созданная после 1917 года политическая система.
С одним из таких бывших коммунистов, человеком общительным, безусловно, умным, я как-то разговорился в лагере, и потом мы поддерживали товарищеские отношения. Это был Александр Захарович Зусманович. Ему тогда уже было 50 лет. Он в юности участвовал в гражданской войне в рядах Красной Армии, а после войны был направлен на работу в систему Коминтерна, где занимался африканскими делами. Он довольно подробно рассказывал о том, как Коминтерн, действуя через Южно-Африканскую коммунистическую партию (ЮАКП), пытался мутить воду в Южно-Африканском Союзе — так тогда называлась нынешняя Южно-Африканская Республика.
Коминтерн всячески инспирировал внутренние распри в рядах южноафриканских коммунистов между уроженцем ЮАР Мозесем Катане и Лазарем Бехоином, евреем из латвийского г. Режица, состоявшего раньше в компартии Латвии, а потом эмигрировавшего в ЮАР.
Внутренняя борьба в ЮАКП по вопросу о том, как быстрее установить советскую власть на юге Африки, закончилась тем, что, находившись в 1937 году в Москве, Лазарь Бех, братья Пауль и Морис Рихтеры, были арестованы НКВД. И, по словам Зусмановича, их обвинили не больше и не меньше, как в оказании помощи международной буржуазии, контрреволюционной пропаганде и агитации, участии в контрреволюционной организации. Двоих из этих непрошеных борцов за свободу ЮАР расстреляли, а третий, как выяснилось уже потом, умер в заключении. Но в 1937 году Зусмановичу повезло, хотя и его вызывали на допросы по делу руководства ЮАКП…
…Всю войну Александр Захарович провел на фронте, а после ее окончания работал во Львовском университете. Он занимался в основном научными исследованиями в области африкановедения. Но в конце 40-х годов был арестован органами МГБ, обвинен в связях со многими зарубежными разведками и приговорен к длительному сроку заключения.
Я помню, как он с юмором рассказывал мне, что следователь все время добивался от него перечисления всех зарубежных разведок, агентом которых, дескать, был Зусманович. Устав от бесчисленных приставаний следователя, он возьми и шутя ляпни, будто вспомнил, что он был платным агентом папуасской разведки и систематически снабжал ее сведениями о военно-политическом потенциале СССР и расположении частей Красной Армии.
Когда Александр Захарович все это сказал следователю, тот не скрывал своего восторга — его коллеги разоблачили агентов многих зарубежных разведок, но впервые попался папуасский агент. «Меня за это наградят орденом», — самодовольно сказал следователь Зусмановичу.
Следователь составил соответствующий протокол, Зусманович его подписал. Но через несколько дней следователь вызвал его на допрос, осыпал матерной бранью и избил. Он кричал, что показал начальнику протокол допроса о том, что Зусманович — папуасский агент. Очевидно, начальник следователя устроил ему головомойку, сказав, что он хватил через край. Следователь, в отместку, велел поместить Александра Захаровича в карцер…
…История жизни Александра Захаровича Зусмановича — это трудная, тягостная переоценка ценностей, усвоенных в ранней молодости, и постепенный путь к прозрению. Когда его арестовали, это был убежденный коммунист, взгляды которого формировались передовицами газеты «Правды». Годы заключения были для него временем мучительных раздумий, острых споров с самим собой, и когда он вышел на свободу — это был совсем другой человек, на этот раз ярый антисталинист, в душе непримиримый противник коммунистического режима.
И таких, как он, было немало. Впрочем, были и такие коммунисты, которые рыдали в лагере, узнав о смерти Сталина, считая, что его уход приведет к катастрофе. Правда, таких были единицы. Жизнь брала свое, и даже твердолобые коммунисты постепенно, с немалым трудом стали в ином свете воспринимать советскую действительность…».
Лишь 10 апреля 1956 года заместитель Генпрокурора СССР опротестовал решение по делу Зусмановича. Он отмечал, что обвинение Зусмановича основывается только на его показаниях, других доказательств по делу не было. Проведённая прокурором проверка партийных архивов, также не подтвердила участия Александра Захаровича в любых троцкистских организациях.
Не подтвердил прокурор также ни одного факта работы Зусмановича на иностранные разведки. Дело действительно было шито белыми нитками.
После этого протеста Постановлением военной коллегии Верховного Суда СССР от 9 мая 1956 года два решения Особого Совещания по отношению Зусмановича Александра Захаровича были отменены, а само дело в уголовном порядке было закрыто за отсутствием состава преступления. Зусманович вышел на свободу.
По возвращении в Москву он продолжил работать над своей любимой темой — Африка. С 1956 года и до дня смерти он работал в Институте Африки Академии наук СССР. В это время вышли его книги и труды: Империалистический раздел Африки, 1959; Раздел Африки капиталистическими державами, 1960; Империалистический раздел бассейна Конго. 1876–1894 гг., 1962. Через год после последней работы он так же защитил докторскую диссертацию на основе упомянутой монографии.
Но, к сожалению, перенесенные страдания в лагерях сказались на его здоровье, и в 1965 году он умер. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
Так заканчивается история Зусмановича Александра Захаровича, одного из лучших африканистов СССР, военного, человека, который искренне поверил в коммунистическую власть и впоследствии от нее же потерпел больше страданий. Жесткой иронии судьбы для него стало то, что он, воюя на фронтах Второй мировой войны против нацизма и антисемитизма, столкнулся с этим же антисемитизмом в СССР, стране, которая вместе с союзниками победила Гитлера.
03.09.2020
