Лазарь Рабинович
1960 – 1934
В марте 1928 года Полномочное представительство ОГПУ по Северо-Кавказскому краю отчитывалось перед большевистскими лидерами по делу об экономической контрреволюции в южном каменноугольном районе. В своем докладе чекисты били в набат: в СССР действует подпольная организация, целью которой является свержение советской власти и восстановление капиталистического порядка. Центр организации, как и следует ожидать, находится за границей. В него входит ряд немецких фирм и бывших акционеров предприятий Донецкого угольного бассейна.
По заявлению ОГПУ, подпольная организация всячески препятствовала восстановлению донецкого угольного хозяйства посредством выработки плохих углей из дорогих рудников, порчи механизмов и искусственного завышения себестоимости производства.
Одним из главных диверсантов, подрывающих устои советской угледобычи, был назван выдающийся горный инженер Лазарь Германович Рабинович.
Лазарь Рабинович был известным на Донбассе человеком. Родом из Каменца-Подольского, Лазарь Германович происходил из состоятельной семьи купца 2-й гильдии Герша-Бера Шломовича Рабиновича. При рождении Рабиновича звали Лузер Гершевич, однако, как тогда было принято, со временем он стал называть себя на великорусский манер — Лазарем Германовичем.
Окончив 4 класса Каменец-Подольской гимназии, Лазарь перевелся в Белоцерковское реальное училище, которое окончил в 1878 году. Сразу же после этого молодому человеку, увлекающемуся точными науками, удалось поступить «своекоштным студентом» в Санкт-Петербургский горный институт. В 1885 году, после окончания института, Лазарь Германович Главным горным управлением был откомандирован на Макеевский угольный рудник.
Работая горным инженером на Макеевском руднике, обеспечивающем почти 20 процентов всей добычи угля на Дону, Лазарь Германович впервые столкнулся с несправедливостью, которая царила в отношении простых рабочих. В основном украинские крестьяне из Харьковской и Воронежской губерний, шахтеры трудились посезонно, сменяясь в апреле на Пасху и в октябре на Покров. Не имея никаких профсоюзов, рабочие каждый раз тщетно требовали прибавки к зарплате и улучшения условий труда. Совсем молодой инженер попал между молотом и наковальней: семейством Иловайских, не желавшим вкладываться в рабочих, и шахтерами.
Забастовки в основном проходили мирно, но бывали случаи, когда толпа была настроена решительно. Для разговора в таких ситуациях от горного инженера, представлявшего администрацию, требовалось изрядное мужество. У Лазаря Рабиновича смелости хватало. Так описывает в своих мемуарах коллега Рабиновича, горный инженер Александр Фенин, поведение Лазаря Германовича во время одного из конфликтов: «Один из рабочих, стоящий впереди, не только курил во время разговоров, что почиталось по тогдашним временам уже дерзостью, но пуская дым, не отворачивал лица в сторону. Рабинович выхватил из его рук папиросу и отшвырнул в сторону. Я видел по глазам толпы, что она не только поняла, но и одобрила поступок Рабиновича».
Как отличного специалиста и организатора, Лазаря Рабиновича спустя несколько лет пригласили заведовать Вознесенским рудником на территории современного Донецка (тогда — Юзовки), принадлежавшим помещику, бахмутскому предводителю дворянства Петру Карпову. На Вознесенском руднике Рабиновичу снова пришлось проявить свой твердый характер, который сочетался с глубокой человечностью. Когда в 1892 году в Юзовке разразилась эпидемия холеры, сопровождавшаяся печально известным «холерным бунтом», Лазарь Германович принял самые решительные меры по обеспечению шахтеров медпомощью. Рабинович, невзирая на протест скупого хозяина рудника, добился того, чтобы за счет предприятия были построены два барака для приема больных и организована артель по дезинфекции.
К борьбе с заразой Рабинович привлек молодого студента Дерптского медицинского университета Викентия Смидовича, впоследствии известного русского и советского писателя Вересаева, которому Лазарь Германович дал на территории рудника карт-бланш на противохолерные мероприятия. Вересаев писал, что после победы над заразой Рабинович настаивал, чтобы Карпов за самоотверженную борьбу с холерой дал студенту-медику награду. Хозяин ограничился тогда лишь грамотой, но писатель зато подружился с необычным для тех мест руководителем.
Следует отметить, что этой борьбой во благо рабочих Лазарь Германович занимался в гнетущей антисемитской атмосфере, сопровождавшей холерный бунт. Евреев обвиняли не только в спаивании шахтеров, но и в том, что, согласно народной молве, холерой заболевали исключительно одни русские, тогда как «из евреев никто еще не заболел».
На еврейство самого Рабиновича шахтеры не только не обращали внимания, но, наоборот, считали его самым честным и справедливым начальником. Когда впоследствии Лазарь Германович руководил Максимовским рудником, крестьяне села Чутино, где жил Рабинович, задумав строить церковь, выбрали его председателем строительного комитета. Иудей Рабинович принялся за дело и вскоре выстроил крестьянам православную церковь. Против того, что еврей строит церковь, никто не сказал и слова.
Проводя целые дни за работой, Лазарь Рабинович любил говорить своим молодым подчиненным, мечтавшим о продвижении: «Директор рудника должен знать всё, что делается на руднике». Однако, имея искрометное чувство юмора, обязательно тут же добавлял, что руководство все же должно время от времени уезжать, чтобы дать служащим возможность от себя отдохнуть.
Карьера инженера Рабиновича шла в гору. В 1895 году он стал совместно с первооткрывателем золотоносных месторождений в Донбассе Глебовым и владельцем доломитного завода Медвенским соучредителем Государево-Байракского Товарищества. Товарищество в 1897 году на приобретенном у крестьян села Государев Байрак (ныне — город Горловка) участке земли построило и ввело в строй шахту Святого Андрея. В это же время Лазарь Германович находил в себе силы параллельно заведовать частной железной дорогой — «Максимовской ветвью».
Получив в 1898 году чин коллежского советника, Рабинович на следующий год уже участвовал в разработке Ткварчельского каменноугольного бассейна в западной части Закавказья. Получая, как тогда было принято, помимо жалования еще процент с прибыли, все заработанные деньги — 250 тысяч рублей — Лазарь Германович вложил в абхазское предприятие. Дела, правда, пошли не очень удачно и, понеся изрядные финансовые потери, Рабинович вернулся на работу по найму.
Лазарь Германович стал директором и одним из основателей шахты «Ирмино», прославившейся в тридцатые годы как место работы героя труда Алексея Стаханова. Обосновавшись со временем в Харькове, Лазарь Германович не только постоянно ездил почти за 300 км. на Ирминский рудник, но много времени уделял общественной работе, став членом бюро Союза харьковских инженеров.
В начале 1900-х годов Рабинович стал широко известен как деятель южной горной промышленности, представлявший горнопромышленников в Петербурге. Съездом горнопромышленников юга России он был за свои исключительные заслуги избран почетным членом Совета Съезда.
В Харькове Лазарь Рабинович, уже известный промышленник, встретил Первую русскую революцию. Обладая четкой гражданской позицией, делая всё возможное для облегчения быта шахтеров, Рабинович в стороне остаться не смог. В 1905 году он был арестован полицией и четыре месяца просидел в Харьковской центральной тюрьме. Историки затрудняются точно ответить, что стало причиной ареста горнопромышленника. По одной из версий, его арестовали за участие в траурном шествии во время похорон убитых казаками железнодорожников. Как представитель харьковского отдела Всероссийского союза инженеров, Рабинович нес во время шествия черный траурный флаг. По другим данным, арестовать Рабиновича приказал лично харьковский губернатор генерал Пешков в связи с введением Лазарем Германовичем на Ирминском руднике «самовольно и противно общей безопасности» восьмичасового рабочего дня.
По воспоминаниям будущего руководителя министерства путей сообщения Украинской Народной Республики Юрия Колларда, сидевшего с Рабиновичем в одной камере, Лазарю Германовичу, как незаменимому на шахте человеку, было позволено по делам службы принимать своего секретаря в канцелярии тюрьмы и подписывать бумаги. К удивлению Колларда, известный горнопромышленник оказался веселым человеком, не гнушался игры в карты и распития водки, принесенной его секретарем под видом прописанной врачом минеральной воды.
За антиправительственную деятельность Рабиновича осудили к высылке за границу сроком на четыре года. 25 марта 1906 года его из исправительного арестантского отделения, в окружении вооруженного караула, коллег и друзей, препроводили на вокзал. Сначала выслали в Архангельск, затем — в Германию. Лазарь Германович, правда, пробыл в Берлине совсем недолго.
Уже 6 февраля 1907 года он был избран во II Государственную думу от общего состава выборщиков Екатеринославской губернии. Когда Рабиновича спросили, рядом с кем он желал бы сидеть во время заседаний, народный избранник сразу же ответил: «C депутатами-евреями Яковом Шапиро и Шахно Абрамсоном». Входя вместе с единоверцами в состав Конституционно-демократической фракции, член «Партии народной свободы» Рабинович состоял в думской комиссии по исполнению государственной росписи доходов и расходов, финансовой комиссии и комиссии о помощи безработным.
Не имея собственной семьи, Лазарь Германович отдавал много денег на благотворительность. Его знакомые удивлялись, как он, состоятельный человек, ограничивался лишь базовыми потребностями и никакого внимания не обращал на комфорт.
Александр Фенин писал в своих мемуарах, что, пройдя через Думу второго созыва, Лазарь Германович устал — «излечился» — от политики. Хотя ряд современников утверждал, что Рабинович щедро давал деньги на политических заключенных и финансировал революционную деятельность.
Всегда помня о своем происхождении, Лазарь Германович мечтал, чтобы еврейские абитуриенты могли получать качественное техническое образование на территории Украины. Еще во время Первой мировой войны Рабинович послал министру народного образования России графу Игнатьеву, стороннику реформ в образовании, разработанный им устав Политехнического института.
31 января 1917 года его мечта осуществилась. Частный Политехнический институт был открыт в городе Екатеринославе, и Лазарь Рабинович, как учредитель института, вошел в его Попечительский совет. Используя свои обширные связи в Петербурге, Рабинович и его друг, инженер-технолог Алексей Пресс, в конце концов открыли высшее учебное заведение, которое стремилось давать научное, техническое и экономическое образование лицам иудейского вероисповедания. Помимо профессиональных дисциплин, в институте преподавали еврейский язык, еврейскую историю и литературу.
Невзирая на позитивное отношение к февральским переменам, Октябрьский переворот 1917 года Лазарь Рабинович не принял. Его уговаривали уехать из России, но Лазарь Германович не мог оставить мать и больную сестру. В 1917 году его, как выдающегося специалиста, пригласили консультировать несколько советских главков, а затем и вовсе предложили руководить работами по реконструкции Донбасса. В середине 1920-х годов Лазарь Германович жил в Москве и занимал должности председателя Научно-технического совета каменноугольной промышленности Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) СССР и Председателя промышленной секции Госплана СССР.
Непродолжительный союз с советской властью закончился в марте 1928 года, когда Лазаря Германовича арестовали по «Шахтинскому делу». Аресты производились на основании принятого Экономическим Управлением ГПУ Украины постановления от 5 марта 1928 года о расследовании «экономической контрреволюции, производимой группой инженеров „Донугля“».
По показаниям арестованных Березовского, Колганова, Самойлова и других ответственных работников горнодобывающей отрасли, «выяснилось», что из крупнейших инженеров, а также бывших акционеров различных рудников, находящихся в настоящее время на государственной службе, было образовано подполье. Лазарь Рабинович был назван одним из лидеров его «Московского центра».
Николай Березовский, районный уполномоченный треста «Донуголь», на допросе 20 марта 1928 года показывал, что в действиях и темпе работ Лазаря Рабиновича наблюдал медлительность. «Человек он дельный, с живым темпераментом, раньше он работал с молниеносной быстротой, а при Соввласти, как только дело доходит до новейшего строительства, так он ни два ни полтора: всё нужно переделать, всё нужно пересмотреть».
Управляющий управлением наземного строительства «Донугля» Юрий Матов (также под давлением) «признался», что перед его рабочей поездкой в Париж Рабинович, дескать, инструктировал Матова обязательно посетить там бывший съезд горнопромышленников и военное министерство, которое необходимо было информировать о положении дел в Московском антисоветском центре.
Арестованный по тому же делу заместитель директора Главного горно-топливного управления ВСНХ СССР Николай Скорутто и вовсе охарактеризовал Рабиновича как злого гения. Прямо в своем кабинете тот якобы предлагал Скорутто создать в Москве организацию, которая задерживала бы темпы развития каменноугольной промышленности.
26 апреля 1928 года секретарь ЦК КП(б) Украины Каганович докладывал Сталину о результатах следствия ГПУ УССР по делу «Донуголь». Следствие ГПУ по экономической контрреволюции в Донбассе было объявлено завершенным. Данные следствия показывали, что контрреволюция далеко вышла за пределы «Донугля». В Москве вредителей возглавлял председатель Научно-технического Совета ВСНХ СССР Рабинович.
Шахтинское дело слушалось в мае-июне 1928 года Специальным присутствием Верховного суда СССР в Колонном зале Дома Союзов в Москве. Лазарь Германович полностью отрицал свою вину, но бывший шахтовладелец изначально считался врагом народа, и суд даже не добивался от него признания.
Государственный обвинитель Крыленко особенно напирал на то, что обвиняемый Рабинович был когда-то не просто акционером, а акционером весьма крупным, умудрившимся как раз перед революцией продать свои шахты за три с половиной миллиона рублей. В своей статье, посвященной этому делу, — «Об экономической контрреволюции в Донбассе» — он громогласно объявляет: «Это уже одно показывает, с кем мы в данном случае имеем дело. Говорить о прямой связи этой второй группы обвиняемых со старым капиталистическим миром едва ли нужно, — она ясна сама собой».
Тем не менее все свидетели и подсудимые единодушно подчеркивали добросовестное и ответственное отношение Рабиновича к работе, большой вклад в успешную деятельность треста «Донуголь». Рабинович с невероятным мужеством держался на суде. Не желая отвечать на очевидную клевету и невероятные по своей абсурдности обвинения, Рабинович прямо во время судебного процесса заявил: «Новая жизнь нужна человечеству, но то, что принесли вы, хуже старого».
Когда один из подсудимых, Будный, утверждал перед судом, что передал в 1923 году Рабиновичу в здании Главного управления по топливу на улице Ильинка в Москве секретный пакет, Рабинович тут же парировал: «Прошу суд обратить внимание на то обстоятельство, что никогда на Ильинке Главное управление по топливу не помещалось».
Когда другой обвиняемый заговорил о вредительских связях Рабиновича, тот обратился к нему: «И что вы лжете? А? И кто это научил вас так лгать?» Обвинение в отношении Рабиновича разваливалось на глазах, государственный обвинитель Крыленко не знал, куда деваться из зала суда.
Кульминацией судилища стал эпизод, когда супруга Скорутто, находившаяся в зале суда, услышав, как клевещет ее муж на старика Рабиновича, закричала на весь зал: «Не верьте, он лжет!» Скорутто потерял сознание.
Публично обвинив чекистов в фабрикации дела, Лазарь Германович в своей заключительной речи попросил суд его расстрелять. Какой смысл пожилому человеку, которому и так мало осталось, идти в тюрьму и лагеря?
Несмотря ни на что, его все-таки приговорили на основании статей 17, 58-7 и 58-11 УК к 6 годам лишения свободы со строгой изоляцией, с поражением в правах сроком на 3 года и конфискацией трети всего имущества. В приговоре говорилось, что Лазарь Рабинович неоднократно в течение 1925–1926 годов присутствовал на совещаниях членов контрреволюционной организации. Не осуществляя вредительства в своей личной деятельности, тем не менее он якобы оказывал членам вредительской организации свое содействие.
По некоторым данным, в 1934 году Лазарь Рабинович скончался в тюрьме от сердечного приступа. В 2000 году славный сын еврейского народа был посмертно реабилитирован Генеральной прокуратурой Российской Федерации.
Лазарь Рабинович добился карьерных высот, будучи при этом человеком идеи. Гордо пронеся через всю жизнь высокие гуманистические идеалы, он помогал не только еврейской общине, но и всем нуждающимся, лично для себя довольствуясь самым малым. Один из первых реформаторов в социальной политике донбасских шахт, оболганный советским режимом Рабинович стойко выдержал три года гэпэушного следствия, не оговорив ни одного человека. Потомки запомнят его как героя.
07.12.2021
