Бенцион Гинзбург
1909 – 1938
Мендель Розентуль, заведующий кладовой и столовой торгово-производственной конторы (ТПК) Проскуровского НКВД, пользовался высоким авторитетом у чекистов. В организации, где отоваривались и питались работники НКВД и члены их семей, трудолюбивый молодой человек, прежде младший командир Красной Армии, проработал несколько лет. И вдруг коллеги сделали неожиданное открытие: под маской знакомого им Менделя Розентуля скрывался опытный и дерзкий подпольщик – Бенцион Гинзбург.
Арестованный 3 января 1938 года в Проскурове Бенцион Гинзбург был одним из последних руководителей правого сионистского подполья в Советском Союзе, остававшимся на свободе.
Под различными псевдонимами Бенцион (или Борис – на русский манер) Гинзбург жил с 1928 года. Некоторое время он использовал фиктивные документы на имя Хаима Сорокина, затем был известен как Лев Бир, а в январе 1931 года стал Менделем Ихелевичем Розентулем. В сионистских кругах Гинзбург был также известен по своему партийному прозвищу – Иосиф.
Родился Бенцион Гинзбург в 1909 году в местечке Лянцкорунь Каменецкого уезда. Его отец, Гершко Гинзбург, был обычным мелким торговцем, но он изо всех сил пытался дать сыну надлежащее образование. В годы Первой мировой войны и последующих вооруженных конфликтов в Украине сделать это было сложно. Тем не менее, Бенцион рос смышленым парнем и с самого детства интересовался еврейской историей и культурой.
Еще будучи подростком, Бенцион организовал кружок любителей древнееврейского языка в родном Лянцкоруне. Однако на чистой культуре останавливаться он не стал: вокруг парня проходили ожесточенные споры между молодежными лидерами. Одни звали лянцкорунскую детвору в комсомол, другие призывали готовиться к строительству родной страны – Эрец-Исраэль. Последняя идея показалась Бенциону наиболее логичной, ведь у поляков или чехов уже были свои государства, а у представителей самого древнего народа – нет. Бенцион Гинзбург решил, что рано или поздно он добьется того, что он и его товарищи уедут в Палестину, где построят государство для всех евреев.
Для должной подготовки будущих строителей Эрец-Исраэль, летом 1924 года, Гинзбург стал инициатором создания в Лянцкоруне ячейки сионистской молодежной организации «Гашомер Гацаир». Это было так называемое «правое» или «национально-трудовое» ответвление еврейского скаутинга, ориентированное на союз с мировой Сионистской организацией и политический нейтралитет в сфере культурно-образовательной работы. Позаимствовав у своих коллег-социалистов скаутскую структуру, правые «шомеры» не только занимались национальным и спортивным воспитанием еврейской молодежи, но и активно собирали подписи за легализацию в СССР иврита и еврейской культуры.
Как видный лидер лянцкорунской ячейки, Бенцион Гинзбург в мае 1928 года постановлением Подольского окружного штаба движения был назначен руководителем созданного сионистами «Бюро связи». Оно должно было осуществлять взаимодействие между ячейками «Гашомер Гацаир» в Подолии и разместилось в местечке Дунаевцы. Однако, опутанные сетями чекистской агентуры, «шомеры» не смогли долго скрывать месторасположение своего связного. В июле 1928 года в мастерскую заготовщика табака, где трудился Бенцион, явился сотрудник ОГПУ с ордером на арест. Бенциона на месте не оказалось. Подойдя вскоре к мастерской, он заметил постороннего человека характерного вида. Молниеносно вскарабкавшись на крышу соседнего дома, Бенцион слез оттуда только после того, как чекист ушел.
Из Дунаевцев руководителю «Бюро связи» пришлось немедленно уезжать. Под видом рабочего, Хаима Сорокина, сионист выехал в Киев. В то время в Киеве сконцентрировалось большое количество бежавших из местечек членов «Гашомер Гацаир», которых активисты называли в шутку «беженцами». Прибывший из Староконстантинова видный сионист Авраам Гальперин (он же Аарон) смог сформировать из «беженцев» Киевский окружной штаб организации, куда вошел и Бенцион Гинзбург. Работая в чулочной мастерской, парень руководил городской организацией «Гашомер Гацаир», активно вовлекая в еврейское национальное движение новых членов.
Незаурядные организаторские способности Бенциона Гинзбурга не остались незамеченными. В конце сентября 1928 года из Главного штаба «Гашомер Гацаир» в Москве пришел приказ – направить Иосифа в Беларусь. Такой тактикой – отправкой активистов в другие республики – пользовались абсолютно все подпольные движения. Перед своим отъездом из Киева Бенцион Гинзбург поехал в Москву за инструкциями. В советской столице Бенциона принимали члены Главного штаба «Гашомер Гацаир», известные ему как Фима и Саша. Если первого он знал еще по Киеву, то Сашу видел впервые. Саша представлял в Главном штабе Сионистскую трудовую партию (СТП), которая к осени 1928 года фактически руководила правой сионистской молодежью. Поговаривали, что Саша работал гинекологом в одной из московских поликлиник, хотя точных сведений о нем никто не имел. Очень осторожный и умный, Саша умудрялся соблюдать абсолютную конспирацию.
Саша и Фима поручили молодому соратнику серьезные задания. В Беларуси ему нужно было связаться с сионистскими организациями левого толка. Главная цель эмиссара состояла в том, чтобы привлечь на сторону правого «Гашомер Гацаир» всех членов «классового» молодежного движения, которое исповедовало смесь марксизма и сионизма. В случае провала своей главной миссии Бенциону следовало договориться по крайней мере о единстве действий между правыми и левыми сионистами. Помимо этой важной политической цели, он должен был восстановить ячейки в Гомельском округе, где работа организации была совершенно провалена.
Создать блок между левыми и правыми «шомеровскими» организациями Гинзбургу не удалось. Когда Бенцион вышел наконец на участников «классовой» организации, те и слушать не захотели о блоке, считая СТП и правый «Гашомер Гацаир» организациями буржуазного типа. Несколько большего эмиссару удалось добиться в Унече, Брагине, Речице, Клинцах и других местечках юго-восточной Беларуси. Разыскав местный актив, Бенцион здорово ободрил товарищей и помог заново создать несколько довольно сильных сионистских групп.
Узница Сиона Това Рубман вспоминала, что Бенцион Гинзбург был веселым, жизнерадостным молодым человеком и очень преданным товарищем. Глядя на него, никто не мог бы себе представить, какой тяжелой и опасной работой он занимается. Когда он выступал с лекциями, люди поражались его спокойствию и готовы были снова начинать работу среди еврейской молодежи.
Выполнив свою миссию в Беларуси, Бенцион Гинзбург в начале 1929 года был направлен в Винницу в качестве начальника Подольского окружного штаба «Гашомер Гацаир». Приехав в город, Бенцион прямо с вокзала направился в Винницкий фармацевтический техникум, где училась некая Maрьям. Марьям, члена Подольского окружного штаба, в действительности звали Рахиль Рапопорт. Этой смелой девушке после разгрома Винницкой организации и ареста начальника штаба, Гриши Черного, удалось уцелеть и оставаться в подполье.
Вызвав девушку в коридор техникума, Бенцион назвал пароль: «Привет от Фимы!». Марьям немедленно поняла, кто перед ней, и договорилась связать Бенциона с юношей с кличкой Давид – студентом последнего курса Винницкого строительно-мелиоративного техникума по имени Гдаль, который также уцелел во время массовых арестов сионистов.
Из этих троих молодых людей в начале 1929 года и сформировался новый Подольский окружной штаб «Гашомер Гацаир». Работа правого сионистского подполья на Подолье к тому времени была практически остановлена. Для того, чтобы оживить деятельность организации и показать, что «Гашомер Гацаир» живет и работает, Бенцион Гинзбург организовал издание нелегального журнала под названием «Ал Гамишмар» (с иврита – «На страже»).
Журнал выпускался на еврейском языке и печатался на шапирографе, который хранили в укромном месте Рахиль и Гдаль. За время пребывания Бенциона Гинзбурга в Виннице удалось выпустить 3 или 4 номера журнала, тиражом в 20-25 экземпляров. Печатали его из такого расчета, чтобы каждая группа могла получить один экземпляр журнала. Химикаты для шапирографа доставала Рахиль Рапопорт. Техникой и редактированием журнала занимался сам глава Подольского окружного штаба. Сняв прямо у Винницкой тюрьмы комнату, Бенцион Гинзбург обустроил в ней подпольную типографию. Хозяин квартиры догадывался, что в комнате происходило что-то незаконное, но предпочел брать непомерно большую квартплату, закрывая на работу Гинзбурга глаза.
Издательская работа пошла настолько удачно, что окружной штаб принял решение выпускать раз в две недели еще и бюллетень под названием «Едиос» («Известия»). «Едиос» освещал жизнь в Палестине и положение евреев, уехавших в Эрец-Исраэль, а также затрагивал проблемы еврейской молодежи в Советском Союзе. Материалы для бюллетеня сионисты черпали из газет и журналов, издававшихся в Подмандатной Палестине.
В то время перед национально-трудовым «Гашомер Гацаир» встал вопрос о том, что в местечках, которые были основными источниками пополнения организации, социальная база движения стала резко сокращаться. Гонимые безработицей, молодые евреи стремились уехать в промышленные центры и приобрести какую-нибудь квалификацию. Учитывая это, руководство СТП решило перенести «центры тяжести» сионистского движения в крупные города, где концентрировалась еврейская молодежь. Для того, чтобы иметь крепкий костяк в этих центрах, было решено создать в Киеве и Москве шомерские «Гдуды» («трудовые легионы»), состоявшие из перспективных молодых сионистов. Объезжая села и местечки Подолии, Бенцион Гинзбург одновременно подыскивал людей для московского Гдуда. В советскую столицу он направил самых активных в своих местечках сионистов: Малку Эсриг, Хану Ройзен, Михеля Глейзера из Купеля, Мойше Иошпе из Купина.
Восстановив деятельность «Гашомер Гацаир» в Подолии, Бенцион Гинзбург снова был направлен в Киев. Там, в очень короткий срок, он смог организовать две крупные группы «шомеров», насчитывавшие по 20 человек каждая: городскую и группу Подола. Но в Киеве он опять пробыл недолго. Бенцион считал, что для работы в масштабах округа ему нужно поднимать свою общую грамотность. Он написал об этом в главный штаб «Гашомер Гацаир», прося разрешения поступить в какое-нибудь учебное заведение. Вскоре его вызвали в Москву. Начальник главного штаба, Борис, который недавно вернулся из ссылки, сообщил Гинзбургу, что руководителями движения планировалось создание курсов «шомерского» актива, и Бенцион зачислен на курсы.
Главный штаб «Гашомер Гацаир», правда, собственных ресурсов на организацию курсов не имел, поэтому они создавались совместно с просветительно-культурной организацией «Тарбут». «Тарбут» давно находился в Советском Союзе вне закона, но смог найти деньги и нужную литературу, указав при этом знание иврита обязательным условием приема на курсы. Бенцион вошел в одну из двух учебных групп. В ней кроме него состояли знакомый ему Михель Глейзер, Израиль Лизенберг, Гилель Каплинский и еще одна девушка. Бенцион поселился с Израилем Лизенбергом в Подмосковье, у одной из станций северной железной дороги. Глезер с Каплинским жили чуть ближе к городу, на Перловке, девушка – в самой Москве.
Курсы начали работу в мае 1930 года, их преподавателями стали видные «тарбутники». Правда, молодые сионисты курсами довольны не были. Бенцион Гинзбург с товарищами хотели получить больше знаний по сионизму, тогда как лекторы читали курсы в основном по общеобразовательным предметам. Через некоторое время студенты и вовсе поставили вопрос о целесообразности подобного образования. Пока шло обсуждение, начавшиеся в Москве аресты поставили на курсах жирный крест.
В «шомеровской» организации также начались перемены. Она по-прежнему считалась организацией детей и подростков, но все основные ее участники давно повзрослели. Бенцион Гинзбург и другие «шомеры» сочли необходимым задокументировать этот переход из организации детей и подростков в молодежную. Помимо этого, нужно было определить программу дальнейшей работы и решить, каково будет отношение организации к объединению в Палестине партии «Хитахдут», она же СТП, c которой сотрудничали правые «шомеры», и левой сионистской партии «Поалей Цион». Это объединение стало началом «Мапай» – партии, впоследствии правившей Израилем долгие годы.
Всесоюзное совещание «Гашомер Гацаир» собралось 21 декабря 1930 года в Москве. На совещании присутствовали: начальник главного штаба Борис, Бузя Тепельбойм – глава движения из Одессы, Мойше Лемперт – от Беларуси, Гилель Каплинский, Аврум Шойхет и Бенцион Гинзбург – от курсов актива, Авраам Гальперин – представитель Подольского штаба, Авраам Гринберг – от Московского Гдуда.
Совещание задокументировало переход «Гашомер Гацаир» в более взрослое движение, переименовав организацию в «Сионистско-социалистический союз молодежи». В Центральный комитет «Сионистско-социалистического союза молодежи» вошли Борис, Авраам Гальперин, Бузя Тепельбойм. Бенциона Гинзбурга избрали кандидатом. Присутствовавшие сионисты снова подтвердили установку на то, что центр тяжести движения нужно переносить в промышленные города, куда активно съезжалась сионистская молодежь. Совещание также подтвердило, что первоочередной целью организации будет борьба за репатриацию еврейской молодежи из СССР в Эрец-Исраэль. О какой-либо политической или культурной борьбе внутри Советского Союза уже не могло идти и речи.
Для реализации решений совещания о создании Гдудов в крупных промышленных центрах ЦК «Сионистско-социалистического союза молодежи» постановил направить Бенциона Гинзбурга в Гомель. Он хорошо был знаком с местными условиями. К тому же в Москве и Украине он был слишком заметной фигурой. В Беларусь Гинзбург приехал под новым именем – Розентуля Менделя Ихилевича. Так звали его соседа из Лянцкоруня, который давным-давно выехал из местечка. Настоящий Мендель считался в местечке странноватым, политикой совершенно не интересовался, а подробности биографии земляка Бенцион мог с легкостью изложить в случае ареста.
В Гомеле сионист пробыл недолго. В феврале 1932 года он вернулся в советскую столицу, где стал работать в Центральном комитете организации. Одним из его первых дел стало издание нелегального журнала под старым названием – «Ал Гамишмар». Журнал успешно распространялся не только среди членов организации, но и среди сочувствующих сионистскому движению.
В Москве Бенцион близко сошелся с соратницей по сионистскому подполью – Дорой Гройс. Дора была родом из Проскурова. С самого детства она была активисткой правого крыла «Гашомер Гацаир». В первый раз девушку арестовали, когда ей было всего 16 лет. В 1928 году Дора снова была арестована в Одессе, но, получив три года ссылки в Донбасс, бежала в Москву, где стала жить под чужой фамилией. Вскоре после знакомства Бенцион и Дора поженились и стали вместе жить в коммуне, располагавшейся в селе Ям под Домодедовом.
В августе 1932 года, на заседании ЦК «Сионистско-социалистического союза молодежи», было принято решение произвести проверку причин недавнего провала организации в Украине. Эту задачу поручили Гинзбургу, который должен был побывать в Одессе, Киеве, Днепропетровске, Харькове и Славянске, и, помимо прочего, создать там подпольные ячейки.
Путешествуя по городам Украины, Бенцион очень рисковал – впрочем, для него это уже было привычно. Сразу после приезда в Харьков Гинзбург засек за собой наружное наблюдение. Пять дней он пытался скрыться от «топтунов», но оторваться никак не удавалось. За это время он успел организовать на Харьковском тракторном заводе группу в 10 человек, которой стал руководить знакомый ему сионист, Лейба Чудновский. Но выезжать в Киев Гинзбург не решался. Только чудом, попав внутрь большой толпы, Бенцион смог стряхнуть «хвост» и незаметно ускользнул в один из харьковских переулков, откуда кинулся прямиком на железнодорожный вокзал.
Добравшись до Киева, Гинзбург ни с кем не связывался несколько дней, опасаясь продолжения слежки. Лишь убедившись в том, что «наружка» упустила его из виду, Иосиф начал разыскивать остававшихся на свободе соратников. Как выяснилось, разгромленная незадолго до его приезда Киевская организация стала жертвой собственной беспечности. Киевляне вели себя чрезвычайно неосторожно. Молодые люди постоянно бывали друг у друга дома и даже устраивали совместные гуляния в киевских парках. По мнению Бенциона, киевская организация и ее последний руководитель, арестованный недавно Мойше Лемперт, недооценили смену внутриполитического курса в стране, а также интенсификацию действий ОГПУ по борьбе с сионистами.
Оживив сионистскую работу среди евреев Украины, Гинзбург вернулся в Москву. В условиях постоянного внимания со стороны органов движение было сильно обескровлено. У Бенциона Гинзбурга уже возникала идея организовать побег ряда активных сионистов из ссылки. Предполагалось в первую очередь сделать это в отношении Авраама Гальперина, Бузи Тепельбойма, Гриши Черного и Гриши Высокого, находившихся в ссылке и лагерях в разных местах – от Котласа до Ашхабада. Борис это предложение тогда отклонил, так как считал крайне рискованным. К тому же не было необходимых средств. Деньги из Палестины поступали очень плохо и в недостаточном количестве. Подпольщикам едва хватало на покрытие расходов по издательской работе и содержанию неработающего руководства.
К началу 1933 года ситуация в Москве ухудшилась еще больше. В столице началась паспортизация, поэтому на совместном заседании ЦК «Сионистско-социалистического союза молодежи» и ЦК СТП было принято решение о том, что Борису и Аврааму Гринбергу необходимо срочно уезжать из Москвы. Борис уехал в Славянск, а Авраам Гринберг– в Киев. Бенцион Гинзбург остался в Москве один. Теперь вся его работа проходила сугубо под руководством Саши.
Бенцион не оставлял идеи о необходимости организации побега бывших «шомеров» из ссылки. В конце концов из Палестины прибыли 5 фунтов стерлингов, а из Актюбинска смог бежать и включиться в работу Гриша Черный, когда-то возглавлявший Подольский окружной штаб «Гашомер Гацаир». При этом основная работа руководства сконцентрировалась на подготовке ко Всемирному сионистскому конгрессу. По предложению Саши Бенцион Гинзбург присоединился к подготовке специального меморандума конгрессу от имени ЦК СТП и ЦК «Сионистско-социалистического союза молодежи». Составлением меморандума сионистская верхушка занималась на квартире Бенциона в подмосковном Голицине.
В меморандуме Гинзбург с товарищами отразили плачевное положение еврейского населения в СССР. В число других сионисты включили и пункты с требованиями разрешить свободную эмиграцию из СССР в Палестину, и предоставить свободу действий сионистским организациям в Советском Союзе. Надежда советских сионистов состояла в том, что Всемирная сионистская организация, используя свой авторитет, сможет напрямую повлиять на большевиков. Текст меморандума, в целях конспирации, был написан Бенционом квасцами поверх нескольких писем бытового характера. Чтобы проявить текст, получатель должен был аккуратно нагреть письмо до проявления тайнописи.
После отправки в Палестину меморандума и очередной поездки в Украину Бенцион Гинзбург получил повестку в Красную армию. ЦК СТП предложил ему снова изменить фамилию и вторично перейти на нелегальное положение. Однако прятавшийся на Донбассе Борис, наоборот, категорически против этого возражал. С его точки зрения, игнорировать повестку было опасно. После долгих споров товарищи официально освободили Бенциона Гинзбурга от партийных обязанностей, и он явился на призыв. Перед этим все дела ЦК «Сионистско-социалистического союза молодежи» и тайные адреса в Палестине и СССР он передал Саше. В ноябре 1933 года Бенцион Гинзбург убыл в Бобруйск, где поступил на службу в 8-й батальон связи 8-й стрелковой дивизии.
Из Красной армии Бенцион Гинзбург демобилизовался в 1935 году. Из Бобруйска он сразу же выехал в город Проскуров, где жили его супруга и теща, Белла Ихелевна. Связей с организацией за годы армейской службы Бенцион не имел, не было у него и актуальных адресов. При долгожданной встрече Дора рассказала, что в Славянске был незадолго до этого арестован Борис и другие видные сионисты, а в Москве, еще в 1934 году, был арестован самый главный – Саша.
Оставшись в Проскурове, сионист устроился в Военстрой в качестве экспедитора. У Бенциона и Доры родился сын – Яков. Однако прекращать свою деятельность пара не собиралась. Как только в январе 1936 года в Проскуров приехали отбывшие срок ссылки Бася Штереншис и Това Рубман, хорошо знакомые Бенциону по московскому Гдуду, он немедленно вызвал их на встречу. Девушки рассказали Бенциону, что ничего не знают о продолжении подпольной работы. Получив от них адрес Гилеля Каплинского, жившего на тот момент в Саратове, Гинзбург написал тому письмо, где намеками пытался выяснить, как обстоят дела в подполье. Каплинский ответил, но ничего конкретного сказать не мог. Другие соратники Бенциона на его письма вообще не отвечали.
Исходя из материалов следствия, проживая в Проскурове, Бенцион Гинзбург постоянно искал встреч с бывшими членами сионистских партий и молодежных движений. Собираясь с нужными ему людьми в садах и парках, сотрудник ТПК Проскуровского НКВД, попавший к тому времени на контроль, говорил присутствовавшим о необходимости готовить кадры и группировать сионистов. При этом Гинзбург выражал мнение, что Советская власть вскоре должна была пасть, а это дало бы удобную возможность для массового выезда евреев в Палестину.
Зимой 1938 года Бенцион Гинзбург был арестован не один. С ним вместе чекисты взяли и его старых товарищей – Басю Штереншис и Михаила Иошпе. Решением тройки УНКВД по Каменец-Подольской области от 7 апреля 1938 года все они были приговорены к расстрелу и немедленно казнены.
После войны жене Бенциона сообщали и другую версию гибели сиониста. Очевидец рассказал Доре, что разъяренные следователи застрелили Гинзбурга прямо во время допроса, а его труп выбросили в окно. Вышестоящему начальству доложили, что он был убит при попытке к бегству. Ни в каких бумагах это преступление энкавэдэшников, естественно, зафиксировано не было.
Вскоре после гибели Гинзбурга в третий раз была арестована его жена. Маленький сын Доры Гройс и Бенциона Гинзбурга остался у ее матери в Проскурове. Яша воспитывался у бабушки Беллы и в дальнейшие годы скитаний его матери по местам ссылки. Но супруга Бенциона выстояла и пережила погибшего в застенках НКВД возлюбленного на много лет. Во время войны она с сыном и матерью оказалась в эвакуации в Фергане, а в 1945 году, по работе, Дора была переведена во Львов. Там она сочеталась фиктивным браком с польским подданным, приняла его фамилию – Фишер – и эмигрировала в Польшу. Через эту страну, c Яшей и матерью, она уехала в Эрец-Исраэль. Многие годы Дора Фишер работала в отделе абсорбции Хайфы и активно помогала репатриантам из бывшего СССР.
А Бенцион Гинзбург остался навсегда молодым в памяти своих товарищей и в истории сионистского движения.
22.07.2024
Библиография и источники:
Гінзберг Бенціон Гершкович (Розентуль Мендель Іхельович), 1909 (1911), р.н., с. Лянцкорунь Чемеровецького району, ДАХмО, Р-6193, оп. 12, спр. П-25627.
בנימין ווסט. נפתולי דור: קורות תנועת העבודה הציונית צעירי־ציון־התאחדות ברוסיה הסובייטית, ליובל כ״ה שנה
לתנועה תר״פ־תש״ה. משלחת חוץ־לארץ של צעירי־ציון־התאחדות ברוסיה, 1955.
Vest Binyamin. Naftule dor: ḳorot Tenuʻat ha-ʻavodah ha-tsiyonit Tseʻire-Tsiyon-hitʼaḥadut be-Rusyah ha-Sovyeṭit: le-yovel 25 shanah la-tenuʻah,1920-1945. Mishlaḥat ḥuts la-arets shel Tseʻire-Tsiyon-hitʼaḥadut be-Rusyah, Tel Aviv, 1955.
Перельштейн (Рубман) Т. Помни о них, Сион… / лит. обраб. текста Р. Рабинович-Пелед. – Иерусалим, 2003.
ссылки по тексту:
